Америка и кондиционер

Не так давно отписала я пост про приятное и мягкое лето в наших краях. С тех пор все переменилось, да еще как. Нынче у нас heat wave, и все погибают под этой волной почти что с той интенсивностью, что и под цунамиевской... Судите сами, 6:30 утра, а уже +39 при влажности в 74%, а чем ближе к полдню, тем ведь хуже будет. На обед я сегодню не выхожу. Ни-ни-ни. Даже при том, что обычно я приношу дополнительную безрукавочку, чтобы переодеться после выхода на улицу, ибо вернешься же назад, обливаясь потом.
За свое пребывание в этих краях в течение 11 лет помню только самое первое лето, к-е выдалось таким дождливым, что Даниэль, к-му тогда было 5 лет, и он ходил в летний дневной лагерь, почти не купался в бассейне. Мне тогда, только что приехавшей из Тель Авива, было безмерно жалко его, ибо мы-то купались в Средиземном Море почти круглый год.
В прошлом году именно в это же время и даже еще раньше, и еще надольше была такая же жара. У Ани была свадьба в нашем дворе, и я, пытаясь создать райские пущи во дворе, засаживала-пересаживала все цветы трижды, потому что они, бедненькие, не выдерживали такой жары, и сгорали, не смотря на регулярный полив 3 раза в сутки.
И вот вам пожалуйте: опять то же самое.
Перепечатываю вам пост Crazy Dadаzу, чтобы охладиться-насладиться. У нас в офисе, кстати, центральный кондиционер-то плохонький, старенький, а вентиляторы спасают мало. Все страдают, стонут, жалуются, что расплавившиеся мозги не функционируют, и только выходцы из Индии помалкивают - наверное привыкли :-)...
 Дома-то у меня совсем другое дело, прохладно, приятно, и в окнах не маячут серо-бело-коричневые небоскребы, а зелень, деревья и цветы. Да кто ж мне позволит так наслаждаться-то, работая из дома?!
Да, об'ясню, почему я не просто линк помещаю, а тащу весь длинный пост: в моей рассылке много народу из бывшего совка, и люди не имеют вообще возможности по интернету бродить свободно, а имеют только е-мэйл. Если у них доступ к интернету только с работы, то они не могут даже на мой блог зайти и посмотреть слайдшоу, а только blogspot-овский сервер посылает им текст моих постов. Они не жмут по линкам - все равно не откроется :-(
Парень этот, Crazy Dadazy, очень талантливый писатель, наш же, IT-шник, database admin. Когда-то он публиковал по 2 поста в неделю, а сейчас редко "post-ит", а очень даже жаль.

-------------------------------------------
Америка и кондиционер

История творится не на полях сражений или в парламентских дебатах. К часу пороховых дымов и ораторских эксерсизов роли расписаны, и только предсказуемая победа может уныло-однобитово обернуться предсказуемым поражением.
История творится в невидимом, зыбком, сказочном мире воображения. В тиши и смятенье снов, мечтаний, безысходного отчаяния и смутных надежд. В обманчивом антихаосе логических рассуждений. Увы, лишь изредка те кроткие моменты, когда меняется многовариантный ход истории, остаются запомнены и помечены.
Один из таких моментов-эврик, не рубиконного масштаба, а скорее мини-менделеевского, случился в начале 19-го века туманным вечером на платформе нью-йоркской пригородной электрички, в ожидании запаздывавшего поезда.
Припыхти поезд вовремя, история Америки вымозаичилась бы немного по-другому. Та истинная и невидимая история, которая протекает в психее нации и порождает в качестве скучного побочного продукта механику реалий вроде войны или озоновой дырки.
Но поезд запаздывал, и Уиллис Хэвилэнд Кэррье, уроженец Анголы (что в штате Нью-Йорк), от нечего делать в который раз крепко задумался, таращась в небывало густой туман, о давно занимавшей его проблеме контроля температуры и влажности окружающего мира, то бишь, воздуха.
К моменту, когда туман рассеялся, а двери пассажирского вагона расскрежетались, Кэррье наконец связал воедино температуру, влажность и точку росы в формулу, которая до сих пор является основой работы кондиционеров воздуха.
Давно замечено, что история Америки – дело рук не политиков, генералов, госмужей - и даже не философов. И даже не отцов-основателей нации. И даже не рук. А голов.
Историю Америки, сколько ее ни выкручивай кусом мокрого белья, создали инженеры.
Лично мне африканская жара по барабану и даже в мазохистическую охотку. Во мне при жаре лишь взыгрывает второе дыхание, ген бешеного предка, экзистенциальная злость. Долина Смерти не пугает меня, а дразнит вызовом. Чудится, лишь повяжи башку полотенцем а-ля Ясир Арафат – и в путь-дорогу, на которой наконец откроешь для себя сокровенное знание, недоступное тем, кто в армии не служил.
Куда жутче для меня московское воспоминание – минус двадцать пять, ожидание троллейбуса на продувном, не спрячешься, Коровинском шоссе, ниже пояса уже не ты, а ледяной гомункулус, выше пояса – живы только губы. И – еще почти час в заиндевелом троллейбусе до работы на улице неуловимой Правды.
Однако есть люди, надо набычиться фактам в лицо, которым от жары тошнострашно, невыносимо, антифилософско.
Называются эти люди – американцы.
Страна Америка производит много всякочудесного, но главный продукт страны невидим, неэкспортируем и неугадываем извне.
Главный продукт, который производит страна Америка – это холод.
Всем известна мистическая, повально-безрассудочная любовь американцев к автомобилям. На мой пешеходный глазок эта официальная народо-образущая страсть кажется лишь рассудочной, мелкой англостильной причудой по сравнению с повальной, животной тягой американцев к холоду.
Льду в стакане. И – кондиционеру в стене-окошке.
Удивительно, потели же и без этого.
Потребность в прохладе возникала в историческом прежде там, где вправду жарило. У богатых римлян, пускавших акведучную воду меж стен. У жителей средневекового Каира, выставлявшие примитивные вентилляторы к кибле.
В американской же истории первыми прохлады затребовали в довольно холодном, большую часть года, месте. Но там, где плясали бешеные деньги, за которые, видимо, можно купить все, кроме бессмертия.
В 1902 году инженер Алфред Волфф освежил перегретую Нью-Йорскую биржу, пустив над головами брокеров струи охлажденного аммиачными катушками воздуха. Он также установил свои охладилки в домах скромных образцовых американских граждан по фамилиям Вандербилт, Карнеги и Астор.
Тогда же и там же, но только в плебейском Бруклине, уже знакомый нам выпускник Корнелла Уиллис Кэрье, получавший в отопительной (ирония) компании аж десять долларов в неделю, пошел трудным и долгим пролетарским путем, охлаждая не спекулянтов-богачей, а средства производства средств производства.
Скачки жары и влажности в печатном цеху дурили бумагу, порождая обидные размазы типографской краски. Кэрье придумал агрегат, который удерживал температуру и влажность в цеху неизменной. Печать побежала четкая и качественная.
В 1906 году, когда «отец кондиционеров воздуха» Кэрье получил первый патент на «аппарат воздуха», народился и термин «кондиционер воздуха». Только народил его другой инженер, Стюарт Креймер, в другом патенте, на прибор, увлажняющий воздух в текстильном цехе для улучшения качества пряжи.
В гонке за индустриальной прохладой несколько инженеров шли ноздря в ноздрю. Но вырвался в «отцы» и залип в истории все-таки Кэрье, озаренный на пригородной платформе базовой формулой, о которой он доложил в 1911 году Американскому Обществу Инженеров-механиков. И создавший всемирно известную корпорацию Carrier, успешно кормящую наследников его детей от его трех жен и по сей час.
Освежать простолюдинов никому и в голову не приходило до 1924 года, когда три центрифуги Кэрье привели потных покупателей универмага в Детройте в массовый экстаз, заметно увеличивший продажи.
И тут началась сказка. Ибо встрепенулся Голливуд.
Неудивительно, что фантастические возможности холода угадала и втолкнула в явь Америки именно ее главная фабрика фантазий.
Летом в кинотеатры в Америке из-за жары никто не ходил. Многие залы попросту запирались на три-четыре месяца, самых коммерчески сладких, когда молодежь слонялась без дела на каникулах.
Стоило поставить в фильмозалы аппараты Кэрье, как кино стало для Америки важнейшим из искусств. Летние месяцы взамен провальных обернулись для Голливуда самыми кассовыми.
Нет, несправедливо упрекать американцев в меркантильности. Во всеобщую эпоху маршей они тоже были рождены, чтоб сказку сделать былью. Только преодолеть они нацелились не пространство и простор, а жару.
И ведь удалось чертякам.
Аппарат под названием «Делатель погоды» Кэрье впервые был установлен в частом доме в 1928 году. Через год «освежились» Капитолий и Белый Дом.
Кино и реальность, мир ощупываемый и мир эфирный, стремительно катились навстречу друг другу. Правда, во время войны роскошь личной прохлады была сочтена непатриотичной. Что-то крамольное учуяли госидеологи в дуновении ледяного ветерка на отдельно взятый лоб, какую-то экзистенциальную подлость... Выпуск новых кондиционеры указом из Вашингтона предписано было прекратить, существующие - сдать на нужды военных заводов. Впрочем, сами же вашинтонские министерства и не подчинились указу, так и «провоевали» с кондиционерами...
В послевоенный год Америка произвела лишь тысячу кондицинеров. Зато десять лет спустя – почти полтора миллиона.
К концу 50-х все новые американские дома были оборудованы прохладительными жужжалками.
Сказать, что кондиционеры в Америке нынче повсюду – значит сказать правду, которая столь жалка, частична и ничтожна, что, являясь лишь мелкой правдой, по сути есть крупная ложь.
Мелкотравчатая правда заключается в том, что в стране не делают автомобиля, многоквартирного дома, вагона метро или танка без кондиционера.
В каждом третьем американском окне свет застилают уроды – железные ящики, вдувающие хлад. В каждом гостиничном номере звенит якутский мороз, так что при заселении первым делом приходится разбираться в устройстве переключателя с выстуживания на прогрев.
Выходя из дома в самые жаркие месяцы, приходится брать куртку, чтобы не промерзнуть в вагоне метро.
Нещадно выстужается даже улица. Нью-йоркские власти, например, которое лето безуспешно штрафуют владельцев магазинов, которые держат входные двери открытыми – охлаждая тротуар холодом из заведения и тем самым заманивая к себе выпаренных прохожих.
А в городе Палм Спрингс периметры открытых бассейнов, свежевоздушные рестораны и тротуары снабжены распылителями ледяного воздуха, пропитанного охлажденной атомизированной водой....
Кондиционная стужа стала такой же «визиткой» американской культуры, как бургер Мак-Дональдса, лед в стакане кока-колы или голливудский триллер.
Но в чем причина столь быстрого и навсегдашнего въеда кондиционерного климата в ткань американской жизни, психею нации?
Я не шибко верю в то, что предложение, как обычно, породило спрос, приучило потребителей к нежданному хорошему, соблазнило и «посадило» на освежающую струю, словно на марихуанную затяжку.
Это все - мелкая правда, застилаюшая большую правду не хуже лжи.
Большая же правда заключается в том, что американцы – космонавты.
Без резонанса в сокровенном тайнике души нации кондиционер в Америке так и застрял бы в стенах странной, перебойной игрушкой, капризом техники, каковой он и остается в европейском быту и офисе.
Но европейцы – земляне, они худо-бедно живут у себя дома.
Страна же Америка – это огромный космический корабль, летящий в метафорическом вакууме по непредсказуемой орбите в неведомую даль. Про корабль этот невозможно сказать, куда и зачем он движется, можно лишь сказать, откуда.
Внутри корабля сидят и дышат искусственной самопрохладой пионеры-первопроходцы.
Они отправились в путь дюжину поколений назад. Уже усмирен и оциркачен Дикий Запад. Умяты в резервации дикари-индейцы. Выведены из садистических тайников подсознания рабство, сексизм и бытовая антисанитария.
Кто был ничем, тот стал всем, и опять ничем, и опять всем. И даже Средний Запад, это дно морское, покрытое желтью кукурузных полей, нынче обещает стать местом, пригодным для разумной жизни.
Но чингисхановский космический поход Америки продолжается. И отважные пионеры пробивают кондиционером, словно таранным бревном, окно в глубины-дали окрестных полей, болот и пустынь.
Без кондиционера Флорида вряд ли бы превратилась из крокодильего рая во всеамеркианский пенсионарий с диснеевской безуминкой. Аризона осталась бы заповедником кактусов. Невада славилась бы ядерным полигоном, а не столицей греха Лас-Вегасом. О Техасе и Нью-Мексико сказать что-то вразумительно можно бы было только по-испански. И даже Калифорния, прилежно овеваемая ветрами Тихого океана, оставалась бы изнывающим о зноя краем света, а не краем райской киносказки.
Кондиционерный империализм коварно просачивается невидимым прохладным змием уже и в святыни иных культур, как исконно жарких (Тадж-Махал), так и исконно морозных (московский Кремль).
Но главное – кондиционер творит новую историческую особь, кузину почившего в перестройке homo sovetiсus -  homo prohladus. Особь эта, бросившая вызов маме-Природе, живет, презрев погоду в частности – и внеший мир вообще. Она перемещается из одного отсека в другой, из холода родного дома в прохладу авто, далее в стужу офиса, потом в зябь ресторана, хладь супермаркета – и опять домой, глотнув жары-реальности лишь на бегу, на секунду-другую.
С щелчком переключателя она очучивается в рукотворной вселенной, над которой не властны небеса со своими циклонами, глубины морские со своими Эль Ниньо – и, кажется, сам господь Бог со своим результативным Большим Взрывом.
Кондиционер – это невидимая раскольническая церковь, в которой набожный американец отрицает всемогущество Всемогущего и пионерствует космонавтом в капсуле устойчивой личной погоды-свободы среди астероидных колец реальности.
Победить американца с кондиционером под мышкой невозможно. Однако противникам Америки на заметку - выдерни у него из-под мышки кондиционер – и он, словно британский колонизатор в Индии без пробкового шлема, застынет в пространстве и времени недоуменным голым королем, мучительно раздумывая, куда же и как ему пионерить дальше.
Однажды, вспоминается, в жгучем августе на Восточном Побережье Америки, вкупе с ее Средним Западом, случился конец света.
Провал электроснабжения стрясся в около четырех пополудни, было еще светло, вполне возможно доработать до положенных пяти.
Но стало жарко-с. И нас безропотно распустили по домам.
В отличие от придавленных ужасом сотрудников, я почему-то сделался иррационально счастлив. Прибросил на темя бейсболку, не совсем а-ля Ясир Арафат, но близонько.
И – зашагал по раскаленному Бруклину, словно по Долине Смерти, под палящим солнцем домой, радостным кочевником-бербером.
Асфальт на дороге плавился и хлюпал под растерянными, не знающими угнетения светофоров, шинами.
Рестораны выносили столы, раздавали бесплатно или за доллар-два быстропортящиеся блюда.
Из темных, бесшумных магазинов несли воду, свечи и капающий лед.
На перекрестках стояли парни в майках и с радио, рядом скапливались толпы слушателей.
Мой путь лежал через весь Бруклин, в котором юноша Кэрье когда-то устанавливал свой первый, оглушающе-освежающий окрестный душный мир кондиционер, в Манхэттен (где меня ждала жена), и далее в Квинс.
Восемь-десять часов неунывного пешего ходу но новой, незнакомой и непривычной, темной и душной американской земле.
От дикой, долгожданной берберской радости я напевал себе под нос алло-борисовное «все-могут-короли» - и наверняка производил впечатление сумасшедшего даже в сумасшедших обстоятельствах электрозатмения.
Предчувствие встречи с близкой, невидимой прежде истиной придавало мне сил и бесстрашия..