Апрель...(3)

Добралась наконец и до финального аккордa апрельского рассказа, которым я занимаюсь уже вторую неделю, перешедшую в май.
Это не так интересно, но из песни слов не выкинешь.
17 апреля наш Джейсон попал в больницу, и случилось это так:
В конце марта специалист по сосудам порекомендовал ему процедуру введения в артерию ноги видеокамеры, чтобы посмотреть, что за тромб там образовался и нельзя ли его «пробить».
Посоветовали, Джейсон тут же и послушался. В Америке принято доверять врачам, а в семье его и вообще все, что врач сказал, сомнению не подлежит. И он поехал в Бостон, мол там врачи с Гарвардским дипломами.
Процедуры, выполняемые госпиталем под общим наркозом, при этом не оставляя пациента в больнице на ночь, называются outpatient procedure. При этом берут расписку, что ты сам обратно домой машину не поведёшь, а тебя кто-то другой отвезёт, ибо анестезия-то полная делается.
Вот Джейсон и с’ездил на процедуру, и обратно его отец привёз.
Через пару дней место надреза артерии и мышц воспалилось, но он терпел, ибо не получил четких об’яснений, а сам и не подумал спрашивать, когда надо подымать тревогу и мчаться в госпиталь.
Через неделю, когда уж совсем стало невтерпёж, сам приехал, но уже в другой госпиталь, что поближе к дому, куда уж смог доехать, преодолевая сильную боль.
Там его продержали 36 часов просто на обезболивающих и в приемном покое и наконец прооперировали. Удалили воспалённую ткань вокруг надреза на артерии, залатали артерию и отправили в интенсивную терапию, оттуда через день в обычную. Приходит Аня в очередной раз к 6-ти утра, когда обход врачей, увидала, что краснота сильно увеличилась, и тут же подняла шум.
Джейсона тут же покатили на 2-ю операцию. Снова прочистили-вырезали, рану полностью не закрыли, чтобы отток жидкостей обеспечить.
В понедельник была третья операция, плановая, хирург-пластик вырезал кусок мышцы в одном месте и прикрепил в другом, ибо сосуд не срастется, если вокруг него нет облегающей ткани.Итого, за  5 дней 3 сложнейшие операции.
Я постоянно шлю смс-ски, что у вас, да как.
Но Ане некогда меня посвящать в подробности, а Джейсон или отходит от наркоза, или мучается от сильных болей, и ему не до болтовни.
Вроде особых трагедий нет, но Аня злится, почему он послушался первого врача, а не сходил за second opinion, так у нас называется консультация у другого спеца, которую всегда оплачивает страховка. Почему никто не поднял скандал, почему долго продержали в приемном покое?
Она сама металась между двумя работами и развозила-собирала двоих детей, садики у которых в разных штатах: один в саду рядом маминой работой, другая - по дороге на папину работу. Понятное дело, в госпитале тоже металась между врачами, но там большую часть вреения родители Джейсона были, а толку от них, как оказалось, вообще никакого, хотя родились и выросли тут, и с госпиталями уже имели дело и не раз.
В четверг, а это уже после 3-х операций, Аня звонит мне на работу и рыдает в трубку, что Джейсону могут ампутировать ногу, ибо началось заражение крови. А сосудистый хирург не желает даже с Аней переговорить, времени у неё нет, а при осмотре другой врач только приподнял одеяло, рявкнул нечленораздельно что-то и испарился.
Одни только практиканты вокруг, а Аня в панике, им не доверяет.
Тут уж я села на метлу, быстренько обспросила сотрудников, а как устроены местные госпиталя, кто кому и за что отвечает, и у какого босса его босс, и какие существуют государственные организации, проверяющие соблюдение госпиталями стандартов. Остальное в интернете досмотрела, взяла день отпуска, и уже в 10:30 вечера в четверг под’ехала к их дому.
Чтобы не держать вас в напряжении, сначала сообщу, что несмотря на то, что Джейсон до сих пор в больнице, а на сегодня это уже 20-й день, что неслыханно долго для американских госпиталей, он уже не в  критической ситуации: заражение крови остановили, ногу не ампутировали, опасность миновала, но заживление идёт медленно, хотя и на верном пути.
Через пару дней его переведут из интенсивной терапии в специализированное отделение реабилитации, что для госпиталя обходится значительно дешевле.
А я тут быстренько набросаю вам схемку, вдруг понадобится, как и что делать, если врачи или медперсонал в госпитале вашего родственника плохо обслуживают, а в нашей ситуации вообще внесли в кровь стрептококковую инфекцию, которая и привела к трём операциям, серьезно повлиявшим на здоровье человека.
Помнится, несколько лет тому назад на мои дифирамбы о том, как хорошо прооперировали Ане две сломанные на snowboarding кости в предплечье, Виталик отметил, что в американских больницах в приемном отделении люди бывают и умирают, потому что к ним вовремя не подошли. Я ему на это ответила, что госпиталя это гигантские и сложные системы, в которых работает много людей, и их не возможно отрегулировать до идеала.
Но в душе я всегда считала и буду продолжать думать, что все равно надо стремиться к идеалу. Человек - он такое существо, что когда видит безнаказанность за свои плохие дела, он постепенно перестает вообще делать так, как надо, а вместо этого так, как ему легче. Поэтому другие люди вокруг него должны быть бдительны, особенно когда их жизнь зависит именно от такого человека.

Итак, госпитали, и как в них выжить и как родственникам помочь своему больному.
Самое главное при ходьбе по инстанциям, эмоциями не плескаться, говорить, зачем пришёл, в чем дело, и что тебе от них надо. Все должно быть предельно кратно и ясно.
Если тебя пытаются утянуть в сторону от намеченной тобой программы, ты вежливо и спокойно выслушиваешь, но упорно возвращаешься к своей цели.
Примерно по этой схеме в патницу утречком мы двинули с Аней первым делом в Patient Relations, которые обязаны представлять интересы больного. Просим заполнить форму на получение истории болезни (это обычно делается, когда родственники собираются подавать в суд на госпиталь.) У каждого госпиталя она своя, но нужно внимательно прочесть и отметить самый высокий уровень детализации. Ее должен подписать пациент и его родственник, который и бегает по инстанциям.
Спрашиваем, как получить приём у президента госпиталя и об’ясняем, что мы требуем заменить сосудистого хирурга, оперировавшего Джейсона, за нежелание разговаривать с Аней и об’яснять ей, что сделано, какие процедуры и зачем она назначает, и какие варианты есть. Это право пациента - получить информацию о состоянии здоровья и стратегии его лечения, и оно было грубо нарушено.
Требуем comprehensive treatment plan, ибо пациента ведут три врача: сосудистый хирург, хирург по пластической операции и инфекционист. Они друг с другом даже не разговаривают, а принимают решения в своей области специализации только исключительно по тому, что прочли из написанного другим специалистом в электронной истории болезни. На пограничные проблемы у них один ответ: это не моя область специализации.
Ну вот, если коротенько, то вся пятница у нас ушла на сбор информации, поход по инстанциям до обеда, и уже в 3 часа мы имели 9 человек в палате Джейсона, прибывших оправдываться за свои действия.  Заседаловка называется Family Meeting. Начали с обмена эмоциями, почему же Джейсона продержали 36 часов в приемном покое, а не покатили немедленно в операционную.
 Я извинилась за вмешательство и сказала, что все, что произошло в прошлом, мы обсудим с президентом госпиталя, встречу с которым мы ждём, а сейчас, пожалуйста, сосредоточимся на лечении сегодня и в ближайшем будущем (даром что ли я отсиживаю сотни meetings?! По крайней мере научилась их проводить конструктивно :-)))
Посему получили подробное обсуждение ситуации, затребовали тут тоже comprehensive treatment plan. Никаких истерик, никакого тыкания пальцами «вы виноваты», "нет, это вы сами дураки!" - просто сосредоточимся, пожалуйста на стратегии будущего лечения.
Это сработало безотказно, не смотря, что на самом meeting-e нам было заявлено, что ничем помочь особенно в грядущие выходные не могут, ибо наша мымра-хирургиня как раз эти двое суток и дежурит, и якобы только она и может подходить к Джейсону и что-либо менять в его лечении.
На что я ответила, что такого быть не может, и у госпиталя должны быть всегда запасные варианты, и вот давайте их сейчас и запустим.
Так оно и вышло.
В 7 вечера в пятницу Ане позвонил зав. отделением сообщить, что он теперь будет вести больного. И он запросил у мымры полный отчёт.
 Оказывается после 7 дней пребывания пациента в госпитале, госпиталь начинает терять деньги на пациенте, и чтобы спасти ситуацию, пациенту назначают дорогостоящие, но не необходимые процедуры и тесты, зачастую под наркозом, к тому же и страшно болезненные, но зато страховка их оплачивает.
 Теперь этого нет. О каждой процедуре извещают заранее, обсуждают пользу и side effects, и только после того, как Джейсон и Аня дали согласие, ее осуществляют.
Никто больше не выпихивает Джейсона из больницы под предлогом, что его уже вылечили
Тем не менее, Аня ежедневно заходит в офис к президенту и интересуется, когда же будет встреча у неё с ним.
Джейсон, который не может прийти в себя от волшебной смены отношения к нему, похоже начинает прислушиваться к идее, что здоровье у тебя, а также и жизнь, всего в одном экземпляре, и нельзя его доверять безоговорочно всем подряд. Надо внимательно и творчески перерабатывать полученную информацию о своей болезни, тщательно выбирать специалистов, с кем ты будешь работать над исправлением положения, и постоянно держать все под своим контролем. Нельзя слепо доверяться мнениям типа “Тhis is a wonderful, wonderful hospital!”
Та хирург, которую мы потребовали отстранить от Джейсона, тоже не хочет терять работу, посему скорее всего, больше не будет так наглеть - ведь ты никогда не знаешь, на какого пациента нарвешься, вдруг его родственники встанут на его защиту стеной. Но с понедельника она больше не появлялась у кровати Джейсона, а с Аней и Джейсоном разговаривал только завотделением.
10 дней спустя дела у Джейсона значительно улучшились. У него уже есть физиотерапия, он садится с помощью медбрата в кресло, он делает уже шагов 50 по коридору with walker, приподымает ногу в положении лёжа и немного может согнуть , шевелит пальцами ноги - нерв по крайней мере не поврежден!
Будем надеяться на перевод в rehabilitation facility сегодня или завтра. И потом на возвращение к нормальной жизни.
А мы продолжаем начатую работу:
В США существует государственная организация, The Joint Commission, она выдаёт госпиталю аккредитацию, если тот продемонстрировал соблюдение всех принятых на данный момент стандартов в мед обслуживании в стране. Я помогла Ане написать жалобу на их вебсайте, и ей уже ответили, что будут расследовать их случай, ибо hospital acquired infection - это серьёзнейшее нарушение стандарта, в результате которого у госпиталя могут из’ять аккредитацию. в нашей ситуации The Joint Commission будет проверять оба госпиталя, и тот, что первоначально сделал тест, и тот, где 3 операции сделали.
В результате этого госпиталь потеряет право обслуживать субсидируемых государством и социальными службами больных, Medicaid and Medicare, а это около 80% госпитальных доходов.
CDC, Center for Disease Control and Prevention тут же зашлёт комиссии с проверкой всех процессов, которые могли быть нарушены, раз инфекция была внесена в кровь пациента за время его пребывания в госпитале.
И да, кстати, собранную аккуратно информацию Аня уже передала адвокату, который проанализирует ее и сообщит, или он берется предсталяь это дело в суде. Адвокат получит за свою работу деньги только в случае выигрыша дела (так обычно ведутся подобные дела с госпиталями)
Что хочу всем этим сказать?
За своих близких надо бороться. Они сами не могут этого делать, особенно когда они сильно больны. А жаловаться и плакаться, что вас плохо обслужили, надо не по приятелям и родственникам, а конструктивно, и в правильные организации. Тогда не только свои шкурные интересы защитишь, но ещё и улучшишь общий процесс и облегчишь жизнь тем, кто прийдет в это место после тебя, но при отсутствии образования, умения быстро разобраться в ситуации и неимения бойцовских качеств рыпаться не будет. И это может закончиться плачевно.