Отпуск, какой бы он ни получился, хороший или плохой, отодвигается вглубь времен. Я довольна сама собой, что поместила на блог много воспоминаний и впечатлений, у меня ведь далеко не все виды памяти развиты одинаково :-), поэтому спустя несколько лет, пожалуй, мне приятно будет самой "прогуляться по Парижу" по своим же собственным заметкам. Расскажу лишь только про еще один поход в музей, да и то с моралью в конце.
В тот день, мы собственно планировали сходить только в Дом Инвалидов, в котором теперь находится Оружейный музей, однако, как всегда "ты предполагаешь, а бог располагает", как приговаривала моя бабушка.
Мы походили по Латинскому кварталу и Сорбонне, зашли там из любопытства в Институт Кюри, погуляли по Люксембускому Саду, перекусили и шли себе по маршруту. Я-то знала и правила к музею Родена, но боялась, что Даниэлю надоели уже музеи искусств, а так себе думала, вдруг ему захочется? а почему бы и нет? Вот и зайдем, и посмотрим тоже...
И таки не ошиблась, ребенок "клюнул": через красивую литую ограду открывался вид на большой сад со скульптурами и на красивый дом. Мы, обходя очередь, продвигались ко входу (у меня же Museum Pass!), вежливо извиняясь. Обычно люди дают пройти, а на этот раз почему-то практически никто не реагировал на мои "Извините - разрешите пройти" и проходилось буквально проскользывать между ними. Вдруг мне открылась ужасная картина: на полу, завалившись на бок, лежал грузный мужчина лет 60, работяга такой, его лицо чернело просто на глазах, он издавал какие-то тихие нечеловеческие хрипы, а рядом на коленях в беспомощной позе человека даже и не пытающегося звать на помощь, сидела молодая женщина, видимо дочь, и тихонько подвывала...
Человек просто умирал. Увидеть смерть вблизи - это большая душевная травма на долгие годы, и мой сын уже имел такой опыт, за который и по сей день еще не расхлебался, да и вряд ли когда полностью расхлебается. Я не люблю быть зевакой в толпе: не можешь помочь - иди себе своей дорогой, поэтому я подхватила Даниэля и быстро-быстро прошла с ним в здание музея. Он же, как завороженный, глядел назад, на домик у ворот, где сцена и разворачивалась. Я усадила его и говорю: служащие музея должно быть уже вызвали скорую, и если та приедет не позже чем через 5-7 мин, то человека, скорее всего спасут,- у него, наверное сердечный приступ. Ребенок двигаться не желал, и тут на счастье быстро появилась скорая, бригада парамедиков, и они занялись делом.
Даниэль стоит и твердит: "Он умер", а я ему свое: "Если нет полицейской машины, к-ая приехала за трупом, значит он жив, и медики продолжают реанимацию.
Утащила я его в сад, гуляем мы между скульптурами, а я ему про Родена рассказываю, как он свой путь в искусство искал, как он заказ на Врата Ада всю жизнь- переделывал, да так и не закончил, потому новые и новые идеи приходили ему в голову; что он был страшно близорукий, и вынужден был ощупывать модели, нанятые для позирования, чтобы ухватить пространственный эффект; как он прожил со своею первой любовницей всю жизнь, имея с ней сына, на к-го он внимания не обращал, и тот стал алкоголиком, и как своей матери на ее смертном орде пообещал, что таки женится на матери своего сына, что скрепя сердце и сделал, но она заболела пневмонией и умерла через неделю.
Надо сказать, что у многих художников жизнь складывалась очень круто.
Родена французы сейчас очень превозносят, он же в сущности был первым скульптором, к-й перестал ваять мифологических героев, чтобы передать человеческие эмоции. Он ваял реального человека в экстриме эмоции и называл скульптуру соответственно.
Даниэль слушал в пол-уха. В сущности, многие скульптуры Родена мы уже видели по нескольку раз на выездных выставких в Нью Йорке, Вашингтоне и в Мексико Сити. Где-то через полчаса он испросился посмотреть поближе на того человека, к к-ому скорая приехала, я и, скрепя сердце, пошла вместе с ним.
Мужчину уже уложили на носилки, ввели ему какие-то препараты, и я со спокойною душою собиралась уйти восвояси. Тут у нашего Даниэля откуда ни возьмись "прорезался понимательный французский" (до этого случая он все заявлял, что ничего не понимает, и ничего спросить по-французски не может), тут он мне вдруг говорит, что человек этот ослеп, он не реагирует глазами ни на кого. Видимо у дядечки был инсульт, пострадал от внутри-мозгового кровоизлияния именно тот отдел мозга, к-й отвечает за зрение.
Тут уж я говорю, что так или иначе, жизнь полна всяких неприятностей, этим людям уже не до оптуска и музеев, но может быть его быстро госпитализируют, и зрение хоть частично удастся восстановить - нынче медицина делает чудеса. Мы с ним ничего не можем поменять.
На том и дело с концом.
А себе подумала: наверное этот человек всю жизнь работал-работал, откладывая удовольствия и путешествия на пенсию, и наконец выехал, взял дочь с собой, а тут такая неприятность вышла...
Черт возьми, ведь жить надо тогда, когда живется, и не откладывать все на потом. Может это "потом" и не наступит никогда.